Ева внутри своей кошки...

Она вдруг заметила, что красота разрушает ее, что красота вызывает
физическую боль, будто какая-нибудь опухоль, возможно даже раковая. Она ни
на миг не забывала всю тяжесть своего совершенства, которая обрушилась на
нее еще в отрочестве и от которой она теперь готова была упасть без сил -
кто знает куда, - в усталом смирении дернувшись всем телом, словно загнанное
животное. Невозможно было дальше тащить такой груз. Надо было избавиться от
этого бесполезного признака личности, от части, которая была ее именем и
которая так сильно выделялась, что стала лишней. Да, надо сбросить свою
красоту где-нибудь за углом или в отдаленном закоулке предместья. Или забыть
в гардеробе какого-нибудь второсортного ресторана, как старое ненужное
пальто. Она устала везде быть в центре внимания, осаждаемой долгими
взглядами мужчин. По ночам, когда бессонница втыкала иголки в веки, ей
хотелось быть обычной, ничем не привлекательной женщиной. Ей, заключенной в
четырех стенах комнаты, все казалось враждебным. В отчаянии она чувствовала,
как бессонница проникает под кожу, в мозг, подталкивает лихорадку к корням
волос. Будто в ее артериях поселились крошечные теплокровные насекомые,
которые с приближением утра просыпаются и перебирают подвижными лапками,
бегая у нее под кожей туда-сюда, - вот что такое был этот кусок плодоносной
глины, принявшей обличье прекрасного плода, вот какой была ее природная
красота. Напрасно она боролась, пытаясь прогнать этих мерзких тварей. Ей это
не удавалось. Они были частью ее собственного организма. Они жили в ней
задолго до ее физического существования.

                                                                       ***

     Именно в часы бессонницы вспоминала она о таких неприятных для тонко-чувствующего человека вещах. О том, что заполняло мир ее чувств, где
выращивались, как в пробирке, эти ужасные насекомые. В такие ночи, глядя в
темноту широко открытыми изумленными глазами, она чувствовала тяжесть мрака,
опустившегося на виски, словно расплавленный свинец. Вокруг нее все спало.
Лежа в углу, она пыталась разглядеть окружающие предметы, чтобы отвлечь себя
от мыслей о сне и своих детских воспоминаниях.
Но это всегда кончалось ужасом перед неизвестностью. Каждый раз ее
мысль, бродя по темным закоулкам дома, наталкивалась на страх. И тогда
начиналась борьба. Настоящая борьба с тремя неподвижными врагами. Она не
могла - нет, никогда, не могла - выкинуть из головы этот страх. Горло ее
сжималось, а надо было терпеть его, этот страх. И все для того, чтобы жить в
огромном старом доме и спать одной, отделенной от остального мира, в своем
углу.